«Был сильный страх, что я привяжусь к ребенку и не смогу с ним расстаться»: история семьи кризисного размещения

Оксана и Евгений 25 лет вместе. У них 9 детей: четверо кровных, пятеро приемных (из них двое детей уже совершеннолетние и живут отдельно). Ещё двое детей находятся в семье на временном размещении. В прошлом году пара прошла обучение в рамках проекта «Семьи кризисного размещения» от «Арифметики добра» и теперь принимает в семью детей, которые по уважительной причине временно остались без заботы родителей. В чем заключается специфика проекта «Семьи кризисного размещения», как взрослые настраиваются на временное проживание ребенка и чем это отличается от приемного родительства, рассказала Оксана.

«Я не думала, что ребенок страдает»

Восемь лет назад Оксана и ее муж Евгений стали приемными родителями. Оксане с детства хотелось большую семью — она была единственным ребенком и всегда завидовала друзьям, у которых были братья и сестры.

«Мое детство было такое одинокое, — вспоминает Оксана. —Я думала, если бы у меня были братья или сестры, мы могли бы вместе что-нибудь обсуждать, придумывать, играть, а еще — это же и одной в комнате не надо спать, мне всегда было страшно спать одной».

Евгений тоже был единственным ребенком в семье и всегда мечтал, чтобы у него появились брат или сестра.

Тогда Оксана ответила, что хочет и приемного ребенка тоже. Евгений ее поддержал в этом решении. Больше о приемном родительстве они не говорили. Когда же младшему, четвертому, ребенку Оксаны и Евгения исполнилось четыре года, семья решила осуществить вторую часть плана. Супруги записались в школу приемных родителей.

«Честно, я шла туда просто за документом, — смеется Оксана. — Думала — ну чему меня, мать четверых детей, можно научить в школе приемных родителей? Да я сейчас сама всех научу, как быть матерью. Но обучение перевернуло наше сознание. Я вышла другим человеком. Я не думала, что ребенок страдает, испытывает стресс, недоверие к людям. И когда в школе начались интерактивы, ты в шкурке ребенка оказываешься, видишь, что у него в душе происходит, это, конечно, бьет по мозгам».

После занятий в школе Оксана и Евгений возвращались домой и пересказывали кровным детям то, что узнали на занятиях. Старшие дети — дочке было 20 лет, а сыну 18, — по словам Оксаны, поддерживали решение родителей.

Сейчас Оксана возглавляет общественный совет приемных родителей Восточного округа Москвы. Вместе с другими родителями она проводит встречи, чтобы люди могли поговорить о своем опыте, поддержать друг друга, получить советы. На одном из таких собраний от специалистов фонда «Арифметика добра» Оксана услышала о проекте «Семьи кризисного размещения». В этот же день вечером женщина изучила информацию и созвонилась с руководительницей проекта, чтобы узнать подробности. Оксана говорит, что сразу же влюбилась в этот проект, рассказала о нем мужу, и через некоторое время супруги записались на обучение.

Проект «Семьи кризисного размещения» помогает детям избежать жизни в учреждении. Бывают ситуации, когда родитель временно не может заботиться о своем ребенке. Например, взрослому нужно пройти лечение в больнице, а родственников, которые могли бы в этом время присмотреть за ребенком, нет. Тогда родитель или семейный центр, где семья стоит на сопровождении, может обратиться в фонд, чтобы специалисты «Арифметики добра» нашли ребенку семью, которая позаботится о нем, пока взрослый проходит лечение.

Чаще всего в фонд обращаются сотрудники семейных центров, которые поддерживают семьи в трудной жизненной ситуации, в том числе одиноких матерей. Пребывание в учреждении — даже временное — провоцирует у ребенка большой стресс. В семье ребенок получает заботу постоянного взрослого.

Для того чтобы стать участником проекта «Семьи кризисного размещения», взрослые сначала проходят обучение в фонде.

«Главная задача — создать для ребенка безопасную и поддерживающую среду, в которой ему будет легче пережить разлуку и вернуться домой, к кровным родителям»,— рассказывает Оксана.

Фонд подбирает ребенку семью, прошедшую обучение. При подборе специалисты обращают внимание и на то, где живет семья.

«Мы стараемся искать семьи, которые территориально находятся недалеко от места, где живёт ребенок, чтобы он смог ходить в прежнюю школу, видеться с друзьями. Если получается сохранилось привычное окружение, ребенок не так остро ощущает временную потерю родителя. Бывает, что мы не можем найти семьи, проживающие в одном районе с ребенком. Тогда, конечно, мы поместим ребенка в семью в другом районе», — говорит Лейла Орлова, психолог проекта.

«Был сильный страх, что я привяжусь к ребенку»

Летом 2024 года в семью Оксаны и Евгения временно пришла двухлетняя Катя. Наташе — маме девочки — нужно было лечь в клинику на длительное лечение, она испытывала глубокие депрессивные состояния и расстройство сна. Ребенка не с кем было оставить: Наташа — соло-мама и у нее нет родственников.

Сначала Наташа, Катя и Оксана встретились в семейном центре — познакомиться. Такие встречи нужны, чтобы родители лучше узнали друг друга и ребенок мог привыкнуть к новым взрослым. Через несколько недель Наташе получила направление на госпитализацию. Отдавая Катю, Наташа плакала. Оксана взяла ребенка на руки и ушла показывать рыбок в аквариуме, чтобы отвлечь малышку. В это время Наташа уехала.

«Наше спасение — большая семья! Как только мы с Катей приехали, ее сразу же наши дети обступили, начали задаривать подарками. Мы еще решили первые дни адаптации провести не в городе — уехали в наш загородный дом, где просторная детская площадка с батутом и качелями. В общем, в первый день Катя так устала, что засыпала на ходу».

Девочка привыкла спать с мамой, поэтому первое время спала рядом с Оксаной — потом супруги приучили девочку спать в отдельной кроватке. Наташа, чтобы дочка ее не забыла, заранее записала видео, в котором объясняла, что сейчас находится в больнице, поэтому дочка поживет какое-то время у тети Оксаны. Несколько раз Оксана включала это видео Кате, помимо этого женщина показывала девочке фотографии мамы и два раза в неделю у Наташи была возможность позвонить ребенку по видеосвязи.

Наташа предупреждала, что Катя плохо ест, но проблем с едой не возникало. Оксана считает, что, находясь в детском коллективе, Катя видела, что все едят на завтрак кашу, и без капризов за компанию ела.

Через неделю Катя назвала Оксану мамой.

«Дети дома называют мамой, конечно, и Катя тоже стала так говорить. Я старалась ей объяснять: “Катенька, я тетя Оксана, ты у нас в гостях, скоро за тобой твоя мама приедет”. У меня был сильный страх, что я привяжусь к ребенку и не смогу с ним расстаться. И эти страхи были не беспочвенны, потому что к ребенку маленькому быстро привязываешься, привыкаешь, моментально в тебе эти родительские чувства запускаются.

У мужа тоже эмоции начинались. Катя, из-за того, что жила с опекающей мамой, была избалована. Если ей что-то не нравилось, она просто падала на пол. Я пыталась педагогически подходить к ее капризам, а муж сразу же брал ее на руки и делал все, что она попросит. Пришлось его тоже воспитывать: объясняла, что вообще-то Наташа планирует водить Катю в сад, на ее истерики никто там внимание обращать не будет, поэтому она должна сейчас научиться проговаривать то, что ей нужно».

Справиться с эмоциями супругам помогали специалисты «Арифметики добра». Согласно правилам проекта, семьи, которые принимают ребенка, консультируют психологи фонда. Лейла Орлова говорит, что специалисты фонда в отношениях с принимающей семьёй и ребенком играют роль наставника, который помогает справиться с конфликтными ситуациями и решить бытовые вопросы:

«Приходящий ребенок меняет уклад семьи, то есть не только он адаптируется к новым условиям, но принимающая семья адаптируется к нему — и взрослые и дети. На этапе адаптации могут возникать различные сложности, потому что ребенок незнакомый, и поэтому он может быть непредсказуем в своих действиях. Специалист здесь нужен, чтобы подсказать взрослым, как реагировать на поведение ребенка. Дети могут прийти без одежды или обуви, мы помогаем решить и такие бытовые вопросы».

У ребенка могут быть кровные родственники, которые не могут на время забрать его, но хотят поддерживать общение, переживают за ребенка. Тогда задача специалистов программы — наладить коммуникацию, чтобы ребенок мог видеться с близкими людьми. Часто эта возможность — большая поддержка для него.

После первого месяца жизни в семье ребенок, начав чувствовать себя в безопасности, может начать конкурировать за внимание приемных родителей с детьми, которые постоянно проживают в семье. Тогда, по словам Лейлы, специалисты фонда выступают уже медиаторами между ребенком и временной семьей, чтобы помочь обоим участникам.

«Часто просто наличие психолога и возможность в любое время получить помощь уже успокаивает родителей, потому что они понимают: если что-то пойдет не по плану, мы поможем», — заключает Лейла.

Оксана рассказывает, что на связи со специалистами «Арифметики добра» она была чуть ли не круглосуточно: «Это было из разряда: “Девчонки, два часа — полет нормальный”. Поддержка была от фонда огромная. Я могла звонить — и звонила — в любое время. И специалисты помогали мне, давали советы, как лучше поступить. Было ощущение, что ты в большой команде — и работаете вы на одно общее дело, чтобы ребенку было хорошо. И если что-то не получается для этого сделать, вы помогаете друг другу».

«Войду в квартиру, а там не будет Кати»

Через несколько недель Оксана начала замечать, что Наташа идет на поправку. В больнице мама Кати провела два месяца. После она взяла несколько дней, чтобы пройти некоторых врачей по другому профилю и обустроить квартиру к возвращению Кати — нужно было элементарно купить кроватку для дочери.

Муж не мог поехать с Оксаной в семейный центр на встречу с Наташей, поэтому в качестве группы поддержки Оксана взяла двух своих детей-подростков. В центре Катя сразу забежала в игровую комнату и увлеклась новыми игрушками. Когда Наташа зашла в комнату, у Оксаны был единственный страх — а что делать, если Катя не пойдет к маме? Женщина сказала девочке: «Катя, посмотри, кто к тебе приехал!».

Девочка увидела маму и, по словам Оксаны, все присутствующие в комнате — Оксана, ее дети, психологи проекта — перестали для нее существовать. Катя сразу же побежала к Наташе.

«Мы все выдохнули, а потом я начала рыдать от счастья — все сработало, Катя узнала маму! В этот момент у меня сын спросил: “Мам, а ты не ревнуешь?” А я ему — “Какая ревность? Нет, конечно”. Я тогда испытывала какое-то абсолютное счастье! Случилось то, ради чего этот проект и был изначально задуман! Ради чего все вот эти люди в комнате работали: чтобы вот эти двое — мама и дочка — обнимались после разлуки посередине комнаты!»

Уже возвращаясь домой, Оксана почувствовала грусть: «Ехала и думала: как сейчас я войду в квартиру, а там не будет Кати?»

День, когда Катя вернулась домой к Наташе, выпал на праздничную для Оксаны и Евгения дату — у них было 25-летие семейной жизни. Накрывали праздничный стол молча, а за ужином почти и не разговаривали, перебрасывались дежурными «подай соль», «принеси перец».

Потом муж сказал: 

«После этих слов нас прорвало, — вспоминает Оксана. — Дети начали рыдать, я тоже. Но потом мы поняли, что это, правда, значимый момент и для нас, и для Кати с Наташей. Муж после ужина разобрал кроватку и убрал Катину посуду, чтобы она меня не тревожила. Первое время я еще машинально готовила на Катю завтраки, находила ее вещи в доме — где-то носочек завалился за пианино, где-то маечка ее попалась. Складывала все в отдельный пакет, чтобы потом вернуть вещи Наташе.

Я звонила психологам из “Арифметики”, потому что их поддержка нужна была очень. Я понимала, что они смогут найти нужные слова, чтобы меня поддержать, потому что они уже сталкивались с подобным в других семьях. Общение со специалистами помогало мне возвращаться к мысли о том, что мы сделали очень хорошее дело. И делали мы его как раз для того, чтобы с ребенком расстаться — потому что у него ведь есть любящая мама».

«Второе размещение было в разы тревожнее»

Через месяц после того, как Катя вернулась к маме, Оксане позвонила знакомая. У одноклассницы дочери умерла мама, папа же не смог справиться с потерей жены и начал выпивать. Дети — двухлетний Костя и девятилетняя Таня — оказались в семейном центре.

Теперь уже Оксана позвонила руководительнице проекта «Семьи кризисного размещения» и предложила взять семью в проект. Костя и Таня живут в семье Оксаны, пока их папа проходит реабилитацию.

«Когда я прыгала с парашютом первый раз, мне говорили, что самое страшное — это повторить прыжок. Второй раз ты уже знаешь, чего ждать, поэтому становится страшнее. Так вот здесь ситуация аналогичная. Принимать детей на второе размещение было в разы тревожнее, потому что уже знаешь, какие будут трудности. Я нарушила все правила и уже влюбилась в детей».

«Я-то понимаю, что за этим “удобством” стоит, — говорит Оксана. — Ребенок просто застыл, и все. Я очень переживала из-за него. Таня постарше — у нее таких проблем не было. Дома Костя начал таять — проявлять эмоции, обниматься. И я хочу ему сейчас дать эту заботу, которой он был лишен какое-то время».

Оксана смеется, что теперь ее «тормозит» муж теми же словами, как она его раньше: «Включай голову, ему потом возвращаться домой, адаптироваться в садике».

«Мои дети от меня иногда уже прячутся, говорят “Хватит нас тискать, мы уже не маленькие”. А я вижу, что Косте и Тане сейчас нужна любовь, поэтому даю ее им. Но и не забываю их готовить к жизни с папой. Понимаю, что ему будет очень сложно — нужно будет привести жилье в порядок, найти работу, чтобы их содержать. Таню я сейчас учу готовить простые блюда, чтобы она могла помогать отцу».

Оксана думает, что когда Костя и Таня вернутся к папе, то она с Евгением снова будут готовы принять ребенка в семью на размещение:

«Я за то, чтобы дети оставались с кровными родителями, если есть такая возможность. Бывают разные ситуации в жизни, и если родитель не может в какой-то период выполнять свои обязанности, то лучше, если дети будут находиться с семье, а не в детском доме.

Еще я советую не расценивать этот проект как альтернативу приемному родительству. Приемное родительство можно совмещать с временным размещением. Мне кажется, ребенку даже комфортнее будет приходить в семью, если там уже есть дети. Мои после того, как Катя уехала, постоянно спрашивали, когда к нам приедет новый ребенок. Для них это новый друг, который пришел на время погостить. Иногда у детей тоже есть потребность помогать».

---

Бывают случаи, когда разлучение ребенка с кровной семьей неизбежно из-за кризисных ситуаций. Тогда дети попадают в учреждение, где рядом нет постоянного взрослого и поддержки. Это усугубляют разрушающее действие травмы разлучения. Проект «Семьи кризисного размещения» — альтернатива учреждению в таких случаях. Пожалуйста, поддержите программу, чтобы как можно больше детей смогли оказаться в семьях временного размещения, а не в государственных учреждениях.