«Я выбрала делиться своим теплом с приемными детьми»

Надежда Батакова — многодетная мама: у нее трое кровных детей и пятеро приемных. Не выгорать и повышать свои родительские компетенции Надежде помогают специалисты проекта «Ресурсные родители». Этот проект поддерживает семьи, готовые многократно принимать сложно устраиваемых детей: сиблингов и подростков. Вместе психологи, кураторы и родители обсуждают возникающие проблемы, ищут решения и в итоге справляются со всеми трудностями. Надежда рассказывает, какую помощь в проекте получила она и почему такая поддержка нужна всем ресурсным родителям.

«Все началось в 2015 году. К тому моменту мои дети разъехались, с мужем мы развелись, так что я жила одна. Конечно, дети и внуки уделяли мне внимание, мы много общались, но не хватало кого-то рядом. Тем более, мои ребята уже взрослые и им уже не так нужна моя забота, а мне хотелось давать кому-то тепло. Дочери и сын чувствовали это. Мы с ними поговорили и вместе пришли к выводу, что мне стоит взять ребенка-сироту под опеку. Эта тема в нашей семье не была какой-то “запретной”, незнакомой, потому что моя сестра работает в детском доме. Так что мы многое знали об учреждениях и жизни детей в них. 

Получается, к решению стать приемной мамой я пришла именно с подачи родственников и благодаря их поддержке. Вскоре после нашего разговора я окончила школу приемных родителей, собрала все документы, и мы с сестрой стали ездить по городам Свердловской области, разным учреждениям, и искать мне ребенка. Изначально я думала принять одного, но в опеке предложили сиблингов — двух девочек, 10 и 12 лет. Я подумала: а почему бы и нет? 

Мы поехали к сестрам — Насте и Лолите. Оказалось, у девочек непростая история: родная мама оставила их на вокзале, когда им было год и три. Полиция нашла дедушку девочек, он взял малышек под опеку.  Но потом мужчина заболел раком и уже не мог заботиться о внучках. Так они оказались в приюте. На тот момент, когда мы познакомились с Настей и Лолитой лично, они были в учреждении всего две недели.

Сначала девочки были как маленькие волчата, напуганные, настороженные. 

Помню, общаемся, и через какое-то время одна говорит: «Мы отойдем на минуту». Пошли совещаться, обсуждать, соглашаться ли ехать со мной. 

Решили согласиться. Следующие два месяца Настя и Лолита ездили ко мне в гости, а потом я оформила над ними опеку.

Сначала все было хорошо. Но через четыре месяца у девочек умер дедушка, а через пять — другой родственник, дядя. Сестры тяжело переживали это, особенно сильно произошедшее повлияло на Лолиту. На ней и так сказалось все произошедшее в детстве, а здесь она чуть ли не сходила с ума. Лолита постоянно устраивала истерики: визжала, кричала, разбивала телефоны, хотела выброситься из окна. Как мне объяснила Настя, Лолита была любимицей у деда и дяди, привыкла получать много внимания от них, и поэтому так тяжело переживала их потерю. Ей просто не верилось, что теперь она больше не будет ни для кого центром вселенной.

Я не знала, как быть. Ничего из советов, которые нам давали в ШПР, не помогало. Водила Лолиту к психологу — тоже никакого эффекта. И тогда мы все вместе на семейном совете решили, что мне надо взять из детского дома маленького ребенка. Лолита, как старшая, тоже начнет заботиться о нем и перестанет думать о себе как о центре всеобщего внимания. Сестра мне сказала, что в их детском доме как раз есть маленькая девочка Ирина, семи лет. И мы с родными поехали с ней знакомиться. 

Ира нам очень понравилась, думали, что уже приняли решение. Но тут подбегает мой внук, говорит, что подружился с мальчиком, приводит к нам его, знакомит. И оказывается, что этот мальчик, Кирилл, брат Иры. И я вновь решила: почему же не взять двоих? 

Не сразу получилось, ситуация у ребят была непростая: их мама была жива, и она то забирала, то отдавала сына и дочь в приют. Она сама выросла в детском доме, злоупотребляла алкоголем. 

Через три месяца после моего знакомства с ребятами она умерла — в 35 лет у нее случился цирроз печени. Мне сразу позвонили из детского дома — забирайте ребят. Я с радостью согласилась, Ира с Кириллом тоже — с мамой им было так плохо, что они больше хотели в детский дом, чем к ней. Что уж говорить о жизни в семье.

И вот мы стали жить впятером. Но, к сожалению, это никак не повлияло на Лолиту, она стала вести себя только хуже. Училась на двойки, никого не слушала. Тогда я решила применить такую тактику: просто перестала обращать на нее внимание. И это сработало: Лолита начала добиваться моего внимания и делать все, чтобы я ее похвалила, заметила. Исправилось поведение, улучшилась успеваемость в школе, дочка начала следить за порядком — словом, все стало идеально.

В то время мы жили в Екатеринбурге, мне было тяжело справляться со всем одной. Мне никто толком не помогал. Все изменилось, когда три года назад мы переехали в Москву и я плотно стала сотрудничать с “Арифметикой добра” — о фонде я узнала еще в родном городе, от сотрудников местной НКО. Я тут же вступила в клуб приемных семей и включилась в проект “Ресурсные родители”. Чувствуя поддержку, я решила взять под опеку еще детей. К тому же Кирилл и Лолита уже были взрослыми, а Настя и вовсе уже жила отдельно от нас: она поступила в вуз в Екатеринбурге и переехала в общежитие.

Помню, в фонде меня очень поддерживали. Участников проекта ждет серьезная подготовка, специалисты выясняют, точно ли готова семья к воспитанию подростка или сиблингов. В моем случае проблем не было: сотрудники “Арифметики добра” видели, что я уже опытный приемный родитель, у меня есть опыт воспитания сложно устраиваемых ребят. А также они замечали, что у меня по-прежнему есть ресурс и я очень хочу заботиться о детях и ни капли не боюсь снова взять сиблингов — моего тепла хватит на всех. 

Теперь все складывалось намного проще, чем раньше. Специалисты фонда сами искали и подбирали мне ребенка, я сама уже ничего не делала. В итоге я познакомилась с братом и сестрой (по матери, отцы у них разные): 14-летним Сашей и пятилетней Аленой. Их папы в тюрьме, есть мама  и бабушка, но они оказались в детском доме. На тот момент они жили в учреждении уже два года. Саша в семью не хотел: верил, что его заберут в скором времени кровные родственники. И ко мне решил поехать только на то время, пока в детском доме был ремонт. Я согласилась приютить его на этот период, надеялась, что он изменит свое решение и захочет остаться с сестренкой и с нами. Но он три месяца пролежал на диване, играя в телефон, и совершенно не хотел общаться с другими членами семьи. В итоге Саша вернулся в детский дом, а Аленка осталась. Брат с ней контакт не поддерживает, они совсем неблизки.

Теперь я всегда на связи с сотрудниками “Арифметики…”.  Изначально они приехали знакомиться к нам, поговорили с каждым из моих детей, чтобы понять, как и с кем работать, кому какая помощь нужна. Два раза в месяц мы созваниваемся с психологом, с куратором нашей семьи я чуть ли не каждый день на связи. Вместе мы обсуждаем все проблемы, я делюсь происходящим в нашей семье, рассказываю, как у нас дела. Для Алены составляли отдельный план по реабилитации, и с заботой о ней мне также постоянно помогает фонд. Например, Алена плохо спит — в “Арифметике добра” ей нашли психиатра, который выписал лекарства. Еще дочка не видит одним глазом, и в фонде нам помогают с поисками врачей, оплатой необходимых процедур. 

Сотрудники проекта “Ресурсные родители” помогают и с другими детьми. Например, Лолита не может определиться с профессией, и у нее сильный страх сепарации, она боится переезжать от меня. Ее возили на профориентацию, с ней беседует психолог, каждое воскресенье она ездит в “Арифметику добра” на встречи с ним. С Кириллом отдельная, более сложная история: он воровал в магазине. Его поймала полиция, меня вызвали, я оплачивала штраф — было жутко. Я сразу позвонила куратору, рассказала об этом. С Кириллом стал общаться психолог. 

Оказалось, что сын это делал по привычке: когда они жили в семье, их с Ирой не кормили, и он воровал еду для себя и сестренки. 

Психологи фонда объяснили, что теперь воровать не надо, ведь у них есть приемная мама, и они больше никогда не будут голодать. В итоге мы справились с этой проблемой, Кирилл больше так не поступал.

Это все очень большая помощь, вариться во всем одной, да еще когда у тебя много детей, неимоверно тяжело. Кроме общения с куратором и психологом два раза в месяц я продолжаю ходить на очные встречи клуба приемных семей. Такие встречи с единомышленниками на новом месте с самого начала стали для меня большой поддержкой. Встретимся, пожалуемся, поделимся, пожалеем друг друга — и жизнь становится лучше. Хотя мне жаловаться особо не на что: все больше понимаю, что мои дети золотые. А сейчас, с поддержкой проекта “Ресурсные родители”, они к тому же стали самостоятельными.

Без “Арифметики добра” нам было бы очень тяжело. Любой вопрос, который я не хочу обсуждать с опекой, я обсуждаю с сотрудниками фонда. Я уверена, что такая поддержка нужна всем приемным семьям. А тем более нам, ресурсным родителям: кажется, что мы очень сильные, но на самом деле мы тоже не можем справляться со всем в одиночку. Без общения, обсуждения проблем очень тяжело. Когда говоришь, делишься, у тебя у самого рождаются какие-то мысли, у других они тоже появляются во время разговора. Я считаю, что это главное — не держать все в себе. И ценно, что есть кто-то, к кому все время можешь обратиться. 

Это чувство, уверенность в том, что я ни с какой проблемой не останусь один на один, дает мне очень много сил. И, думаю, я готова к еще одному решительному шагу. Сейчас я снова собираюсь принять в семью ребенка из детского дома. Ведь если есть тепло, почему бы им еще с одним человеком не поделиться?»

На разных этапах приемным семьям бывает нужна поддержка специалистов. Поддержите фонд «Арифметика добра», чтобы помощь им всегда приходила вовремя.