Дети на ящиках

Мы пьем с Леной Фесовец кофе в фойе дома киноактера на премьере фильма «Недетский дом» и обсуждаем красивый маникюр, дороговизну, дефицит психиатров и низкокалорийные пирожные — приемные родители в одной беседе могут гармонично уместить самые разные темы.

Но всегда самое интересное — как человек пришел к приемному родительству. 

«Алена, надо вызывать милицию!» 

В детстве мы жили в маленьком селе в Ивановской области, у нас в доме двери никогда не закрывались: приходили то погорельцы, то еще какие-то люди, родители собирали и раздавали одежду, приглашали садиться с нами за стол, кормили их.

Однажды в выходной, когда мама с папой уехали на базар, к нам в дом вошла незнакомая тетя в цветастом платке и длинной юбке. Вручила мне кулек и сказала, что уйдет ненадолго и чтобы я посидела с ребенком.

И вот родители возвращаются, а дома на кровати младенец и я рядом сижу. «Алена, что же ты наделала? Надо срочно вызывать милицию!»
Я начала плакать, умолять их: «Не надо, его же в детский дом заберут! Не звоните! Нельзя!»

Уж откуда я знала, что нельзя детям быть в детском доме? Не знаю. Мне ведь 10 лет было всего. Вечером цыганка вернулась, забрала девочку.

Потери

Мой первый кровный сын Антон погиб. В детском садике произошел несчастный случай. Ему было 5 лет. 

Как-то мы с мужем все это пережили. Вернее, я пережила, а он нет.
Через год муж умер от инфаркта, не смог жить с этим дальше.
Я была вдова и я была беременна. 

Скоро у меня родился Юрик. Я, конечно, им много занималась, все делала правильно, как учили. Кормила, купала, массаж, свежий воздух. Но я смотрела на него и думала все время о том, ушедшем ребенке. 

А потом меня как-то знакомые врачи встряхнули. Сказали, что пока я живу прошлым, этот ребенок — Юрик — он нуждается в моем внимании, в моей любви. Слава богу, что ему было всего два с половиной года, когда я смогла перестать жить прошлым и начала жить настоящим. Я очень много читала ему, одевала просто как ребенка из журнала – обожаю красивую одежду.

Жизнь пошла своим чередом. Я устроилась на работу в хоспис. Конечно, это подразумевает определенную философию, возможность ее принять для себя. Ну и определенный склад характера. Юрик тоже впитал в себя эту философию. Он много времени со мной на работе проводил.

Замуж я так и не вышла, хотя я была намного интереснее, чем сейчас. Но мне очень повезло с мужем — он был совершенно потрясающий человек. Мне вообще по жизни везет с людьми, которые меня окружают. Да вот хоть в клубе приёмных семей у нас все мамы, с которыми я общаюсь, удивительные.

Трехлетняя голубоглазая блондинка

Юрик окончил школу, поступил в МГУ на факультет государственного управления, и у него началась студенческая жизнь, тусовки, он стал много времени проводить не дома. Это естественно, что ж ему, с мамой что ли сидеть в квартире? Молодой, умный, симпатичный парень. Иногда задерживался, приходил домой ночью.

Мне стало одиноко, я ощущала, что у меня внутри еще много нерастраченной любви, хотелось о ком-то заботиться. И вот однажды мы сидели за нашим семейным круглым столом — я, мой папа, брат с женой, и вдруг я сказала: «Надо взять ребенка из детского дома». И все как-то раз — и поддержали. 

Конечно, я хотела маленькую девочку до 3 лет, блондинку с голубыми глазами и первой группой здоровья. Ну ладно, вторая группа тоже подошла бы. Я мало что вообще во всем этом понимала — не знала разницы между опекой и усыновлением, у меня была работа заведующей аптеки в хосписе, своя квартира, материальных проблем не было.  

Я рассказала все Юрику, ему тогда было уже 22 года. И он, как ни странно, эту идею одобрил. Хотя, это не странно, конечно. Он подумал, наверно: «Ну маме скучно уже, будет чем и кем заняться», он же тусовщик, дома почти не бывал.

Окончив ШПР, я продолжала работать с утра до ночи, времени ездить по регионам и искать ребенка у меня не было, поэтому я шла по простому пути — после работы ехала в очередную опеку и вставала на учет. В очередь на маленькую девочку. Я не представляю, какая по счету я у них была с таким запросом.

Сотрудники опек устало брали мои документы, привычно собираясь мне объяснять, чего не хватает, однако когда они видели папку, удивлялись — как это вы так умудрились все правильно собрать?
А я же в хосписе и с наркотическими препаратами работаю — я хорошо понимала, что такое собрать правильно пакет документов. 

«Это как маленькая трехлетняя девочка, только это мальчик и ему шесть»

В 20 опеках я стояла на учете, но ничего не происходило.
Однажды мне позвонили из опеки и сказали: «Вы только не перебивайте, пожалуйста. Мы знаем, что вы хотите блондинку-девочку до трех лет. У нас есть в приюте мальчик и ему шесть, но это то же самое примерно, честное слово. Ну там еще группа здоровья не совсем та, но вы не отказывайтесь, а просто езжайте и посмотрите. Это вас ни к чему не обязывает, просто посмотрите».

И я решила поехать. Мальчика звали Богдан, был он ростом 98 сантиметров и весил 12 килограммов, кроха. Хорошенький-прехорошенький! У него были белые волосы и голубые глаза, но тогда, кстати, этого было не видно — у ребенка были огромные зрачки. Недавно я достала старые фотографии и посмотрела еще раз — дома уже таких зрачков никогда не было. Что там такое было с ним? Может быть, стресс. 

Я начала ходить к Богдану. Юрик, мой кровный сын, был «за». 

«Сейчас родители придут в себя, и я ребенка им верну»

После очередной встречи с Богданом я приехала домой и сказала Юрику, что там есть еще один парень, который все время к нам подсаживается и рассказывает, какой он умный, как он любит читать и умеет играть в шахматы. И что сегодня он сказал: «Теть Лен, спасите меня. Через три дня меня из этого приюта переводят в детский дом. Я уже анализы сдаю для оформления».

Его звали Олег, ему было 10 лет. Он год уже жил в приюте, его отец пил, и воспитатели рассказывали, что среди них все искал своему отцу жену, чтобы он бросил пить и забрал его домой вместе с новой мамой. 

И вот я это Юрику рассказываю, а еще говорю, что у них обоих родители не лишены родители прав, и что это, наверно, значит, что они могут объявиться в любой момент.
А Юрик мой говорит: «Ты что, мама?! Конечно же, забирай обоих! Как же можно парня этого второго там оставить? Он же пропадет совсем!»

Ну и я решила забрать двоих, но была наивная и думала, что отец сейчас протрезвеет и заберет Олега. Ну хотя бы в семье это время поживет, не в детском доме, так я считала.

«Не руки, а щупальца»

В приюте про Богдана психолог рассказывала, что, конечно, он милый мальчик, но на этом все. Что у него не руки, а щупальца, как зовут маму он не знает, ни считать, ни читать он не умеет.
Я сказала, что будем заниматься, не страшно. И тут психолог посмотрела на меня как на сумасшедшую и сказала: «Женщина, вы что? Он вообще Маугли необучаемый, а по здоровью вообще не жилец!» Так и сказала: «не жилец». 

Я позвонила в опеку, сказала, что я в растерянности, и мне про мальчика в приюте рассказали вот такое. Опека позвонила в приют и устроила скандал, как вы, мол, разговариваете с потенциальными усыновителями. В итоге меня перестали туда пускать. 

Я приезжала и стояла у ограды. Была зима, -25 градусов, а я полтора часа ехала с работы и мне охранник на входе говорил: «Какая ваша фамилия? Приказ есть вас не пускать».

Я отвечала: «Ну слушайте, там же просили вышивки для девочек, у меня тут есть, я купила все что надо, чтобы позаниматься». Охранник уходил, я еще полчаса стояла и мерзла, ждала. Потом он выходил, забирал все, что я привезла и уходил, даже не открывая дверь. 

Потом начали пускать, но только ненадолго и в пустую комнату для официальных встреч, ни поиграть, ничего. Если ребенок хотел пить, и я доставала специальный сок (у Богдана были серьезные проблемы с ЖКТ, я уже это знала), то мне не разрешали: «Нельзя. Ничего нельзя давать». А раньше было можно. 

Я говорю: «Ну а если ребенок пить хочет?» Они отвечали: «Значит, визит закончен». 

Когда они узнали, что я еще и Олега хочу забрать, начались странные вещи. «На него выписано направление», говорили мне в приюте. Узнавала в опеке — никаких направлений. 

Если бы не поддержка Юрика, который в свои 22 года был очень умным и смелым, мне было бы намного сложнее. Юра говорил мне постоянно: «Мама, нельзя ему в детский дом. Там он испортится. Обязательно надо его спасти, особенно если ты говоришь, что он хороший парень».

В приюте мне еще говорили, чтобы не торопилась забирать Богдана, что они хотят ему еще инвалидность оформить. Но я уже не стала ничего ждать, мне нужно было скорее увезти их домой. Чтобы они там ни одного лишнего дня не оставались. В общем, я их забрала. 

Школа – самое тяжелое испытание для приемного родителя

Я была совсем какой-то неопытной и совершенно не думала о проблемах, которые на меня свалятся. Когда Юрик был маленький, он очень много читал и сам учился. Хорошо, и сам, я даже не знала, что там задают, что проходят. Он получал хорошие отметки и сам делал домашние задания. 

А тут начались мучения. Я никак не могла понять, почему ничего не получается.

Пошли в школу — с Боней часто по болезни отсутствовали, больницы, наркозы, не успевали делать домашку, в итоге со второго класса нам сказали: «Идите вы… на домашнее обучение».

И мы перешли. Это оказалось спасением. Дома, в своем персональном темпе, без затрат на дорогу и нервы на то, что мы не успеваем, мы начали как-то справляться.
Но столько у меня сил на это уходило! У меня еще и знакомых родителей не было никаких, с кем можно было бы пообщаться и поделиться. 

Это потом я нашла в соцсетях клуб и начала обрастать родителями, которые помогали мне снимать тревожность. Потому что быть родителем ребенка с СДВГ и учиться в школе, ходить в кружки — это значит огребать постоянно от учителей, от других людей, которые не понимают, что это такое.

А тут, конечно, я огромную поддержку получаю в клубе. Много тех, кто с детьми через это же проходил и проходит. Я рассказываю о своих проблемах, получаю большую разгрузку, и сама кого-то поддерживаю. Вот поболтаю вечером с кем-то по телефону – уже намного легче. Уже и свои проблемы кажутся не такими суровыми.

Амбассадоры

Да, ребята мои стали появляться на разных буклетах «Арифметики добра». И на ящиках для сборов пожертвований во время благотворительных акций. Парням это нравилось. Считаю, что это правильно — обычно берут актеров или моделей для съемок, а тут самые настоящие «тематические дети», все по-честному. 

Фонд для нас много значит – помощь в учебе для парней,  для меня разные семинары, психолог, тренинги. Билеты на елки и в театры. А что, это ведь тоже дело недешевое. Всегда нужно общаться с другими приемными родителями, потому что наши дети — особенные. Много сил уходит, чтобы они смогли встроиться в нормальную жизнь, ведь сколько им пришлось пережить, это же просто хоррор иногда снимать можно.

У меня столько новых знакомств, я окружена потрясающими людьми!
И ребята компанию себе нашли в Клубе. А еще снялись в фильме «Недетский дом», за что тоже спасибо «Арифметике». На премьере журналисты спрашивали, не опасно ли детям было в таком фильме сниматься? Мол, травма же, воспоминания. Как будто они об этом не помнят в обычное время. Эта травма уже никуда не денется, и они о ней не забудут.
Просто теперь они в безопасности, теперь я есть у них. А они у меня.
И они тоже хотят что-то делать, чтобы у всех детей была семья.